- Владимир Войнович — книга "Жизнь и необычайные приключения писателя Войновича"
"Мой юбилейный вечер прошел хорошо. Я читал отрывки из своих книг, слушатели смеялись, аплодировали. После вечера ко мне подошел молодой человек, представился корреспондентом мюнхенской газеты «Зюддойче Цайтунг», одной из самых крупных в Германии, — и попросил об интервью.
— Хорошо, — согласился я. — Но если вы напишете, что я простой таджикский рабочий-сатирик и обременен еврейской фамилией, я вас убью.
Он рассмеялся и сказал, что человек он добросовестный и, прежде чем что-нибудь напечатать, все тщательно проверяет.
Я дал ему интервью. Он его записал на магнитофон, долго работал над текстом. Когда интервью вышло, я со страхом взял в руки газету и… Нет, там не было утверждения, что я отягченный еврейской фамилией таджикский рабочий-сатирик. Там было справедливо написано, что я родился в Душанбе, но в возрасте восьми лет мне пришлось покинуть мою «малую родину» навсегда по очень серьезной причине.
Началась война, и мне пришлось бежать от немцев из Таджикистана на Украину."
(Фрагмент)
- Пантелеймон Романов — роман "Товарищ Кисляков" (раритетное издание 1952 года)
Продолжением и развитием той же темы, которая в те годы волновала многих писателей, — явился роман «Товарищ Кисляков» (1930 г.). Хотя его герой не писатель, а советский служащий, читатель без труда опознает в Кислякове Останкина. Только под влиянием новой волны террора, разразившейся в начале первой пятилетки, Кисляков еще более душевно разложился. Он весь в плену слепого инстинкта — держаться во что бы то ни стало, чтобы уцелеть.
Вскоре после выхода романа он был конфискован и перед писателем закрылись двери всех редакций журналов и издательств. Только в 1936 году вновь появилось несколько очерков Романова, в которых он, наподобие своего героя Останкина, пытался удовлетворить редакторов оптимистической картиной итогов строительства, но из этой попытки ничего не вышло, а через два года Романов умер от лейкемии.
Вскоре после того, как роман «Товарищ Кисляков» был конфискован в Советском Союзе, эта книга под другим заглавием — «Три пары шёлковых чулок» — была переиздана заграницей. Кроме того, роман этот был переведен на английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, шведский, норвежский, польский и другие языки.
Теперь книга эта печатается по советскому изданию 1930 года.
(Из предисловия)
- Семён Резник — книга "Дорога на эшафот"
Книга вышла, о ней стали появляться отзывы в печати, весьма лестные для меня. Я получал сотни писем от читателей, в основном, от научных работников, многие из которых знали Вавилова и сами пострадали от лысенковщины. Мое авторское самолюбие могло быть удовлетворено.
Но все же я знал, что эта книга — только паллиатив. Что когда-нибудь я опубликую первоначальный вариант моей рукописи о борьбе Вавилова и Лысенко.
Теперь это осуществилось.
Для наглядности книга набрана двумя шрифтами: обычным — все то, что было в моей ЖЗЛовской книге (в ее первом "сосланном" варианте), а всё, что было выкинуто на разных стадиях прохождения рукописи — набрано курсивом.
(От автора)
- Алексей Суворин — "Телохранитель России: А. С. Суворин в воспоминаниях современников"
В настоящем издании впервые собраны воспоминания людей, лично знавших выдающегося русского журналиста и издателя, общественного и культурного деятеля Алексея Сергеевича Суворина (1834-1912). Часть публикуемых статей никогда не переиздавалась после 1917 года. Другая часть — уникальные, архивные документы, которые печатаются впервые, в том числе и духовное завещание А. С. Суворина.
В книге прослеживается путь человека, родившегося под соломенной крышей в селе Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии, к вершинам русской политики и культуры. Подвижник и патриот, основатель самой влиятельной национальной газеты рубежа XIX-XX веков, друживший с А. П. Чеховым и В. В. Розановым, показан во всей полноте своих жизненных и общественных интересов.
Одновременно перед читателем открывается широкая панорама жизни пореформенной России, во многом схожая по проблематике с нашим временем.
(Аннотация издательства)
- Владислав Ходасевич — "Воспоминания о Горьком"
"Судьба Максима Горького — одна из самых трагических судеб в истории советской литературы. Говоря это, я ничуть не забываю, что он жил в довольстве, богатстве и почете именно в те годы, когда физически уничтожались и духовно растаптывались сотни (а пару лет спустя — и тысячи) литераторов. Но ведь для писателя главное — не личное благополучие, а умение сохранить верность тем высшим идеалам, которые пронизывают настоящее искусство всегда.
При всей противоречивости горьковской деятельности в последние годы жизни, после окончательного возвращения в Советский Союз, доминантой ее все же был дух антигуманистический, полностью противоположный тому, к чему стремилась русская классическая литература. Соловецкая идиллия, воспевание рабского труда на Беломорканале, знаменитый лозунг «Если враг не сдается — его уничтожают!» — все это наложило на наше теперешнее отношение к Горькому неизгладимую печать. И ко всему этому добавляется беспрецедентное мифотворчество, когда из Горького делалась (и продолжает делаться!) благостная фигура иногда слегка заблуждавшегося, но легко направлявшегося Лениным или Сталиным на путь истинный, великого пролетарского писателя, беспрекословно подчинявшего свое творчество очередным задачам советской власти. Честно скажем, что такого писателя искренне любить трудно."
(Из предисловия Н.Богомолова)
- Евгений Ланн — книга "Литературная мистификация" (раритетное издание 1930 года)
Предмет настоящей небольшой книги — проблема фальсификации цeлого литературного произведения. Не редакционные искажения — добросовестные или нет, но всегда частичные — нас интересуют. Из дальнейшего читатель увидит, что понятие литературной мистификации — фальсификации целого произведения — покрывает несколько видов таких фальсификаций и отнюдь не сводится к созданию нового, произведения, якобы написанного известным истории литературы автором. Очевидно будет для читателя и многообразие мотивов, ведущих к мистификации: упомянутые мельком мотивы нисколько не обусловливают всех видов подделок, всегда крайне сложных и требующих самого тщательного анализа.
(Из предисловия)
- Дмитрий Быков — поэма "ЖД"
"...У меня нет определенной, обязательной для читателя расшифровки аббревиатуры «ЖД». Читатель волен выбрать любую или предложить свою: железная дорога, живой дневник, желтый дом, жирный Дима, жаль денег, жизнь дорожает, жидкое дерьмо, жаркие денечки, жесткий диск, Живаго-доктор. Для себя я предпочитаю расшифровку «Живые души».
Истина открывается не для того, чтобы прятать ее в столе. Истина поднимает вокруг себя бурю исключительно для того, чтобы дальше разбросать свои семена. Я родился для того, чтобы написать эту книгу, и придумывал ее в последние десять лет. В ней сошлись мои любимые сюжеты и главные мысли, которые всегда были об одном и том же, а именно — о бесприютности — самом страшном моем страхе. В моей стране мне тоже бесприютно, и это не только мое ощущение..."
(Из предисловия автора)
- Витольд Гомбрович (Польша) — роман "Порнография"
По сравнению с предыдущими романами Гомбровича «Порнография» — более традиционная и целостная вещь, совершенная по композиции и безукоризненно мрачная, Гомбрович, этот апостол незрелости, с поразительной зрелостью подчинил и свои искания формы, и свои подсознательные комплексы принципам искусства, создав как сказано в его собственно предисловии к английскому изданию, «благородный, классический роман... чувственно-метафизический роман».
Джон Апдайк
- Олег Греченевский — книга "Истоки нашего «демократического» режима" (Часть пятая)
"Мафия отличается от банды тем, что сращивается с политической властью. Надо ли объяснять, какая начинается комфортная жизнь у бандитов, когда милиция не только к ним не пристает, но и помогает всем, чем может! Всё это дают только большие деньги, но такое вложение капитала окупается многократно…
А теперь представьте, что банда захватывает власть в государстве — тогда вообще всё у бандитов. Государственная казна становится частью общака!
Правда, из государственной казны кое-что попадает и к народу. Иначе россияне просто взбунтуются… Еще при Ельцине правящая верхушка опытным путем точно установила, сколько надо давать народу, чтобы не начинались уличные беспорядки — и стараются не доводить народ до точки кипения. Благо, высокие цены на нефть позволяют делать такие широкие жесты — платить зарплаты и пенсии…
Теперь попробуем прикинуть, что из себя представляет чекистская мафия. Некоторый материал для таких рассуждений есть."
(фрагмент)
- Игорь Дедков — аннотация "Во имя живых" к роману Виталия Сёмина "Нагрудный знак «OST»"
- Игорь Гергенрёдер — статья "Ёмкое слово «победаст»" в журнале "Литературный европеец"
- Виктор Шкловский: Из антологии Евгения Евтушенко «Десять веков русской поэзии»: "Унесший на себе ворота" в газете "Новые известия"
- Рашит Янгиров: «Живые черты Ходасевича»: из откликов современников в журнале "Солнечное сплетение"
- Статья "'Суперагентство' угрожает российской свободе" на сайте "Иносми.ру"
- Виктор Некипелов:
Человек 21-го века поселился у нас за стеной,
Человек 21-го века, а сказали: "тяжелый больной".
Человек 21-го века, намечал ты иные пути,
В Атлантиду, а может, к ацтекам собирался корабль провести.
Человек 21-го века, все ли правильно ты рассчитал?
Или дрогнули стенки отсека, и не вынес нагрузки металл?
Человек 21-го века, ты узнать бы, конечно, не прочь:
Отчего на шестую часть света опустилась кровавая ночь?
Человек 21-го века, ты, наверно, лишь в книжках читал,
Как в России симбирский калека — возводил для себя пьедестал.
Человек 21-го века, ты, наверное, в школе учил,
Как пилили стволы в лесосеках инженеры, артисты, врачи.
Человек 21-го века, знаю я — доказать ты хотел,
Что свобода нужна человеку, а покорность есть рабский удел.
Человек 21-го века, ты, должно быть, смертельно устал.
В 21-ом ты был человеком, а в 20-м — "закрученным" стал!
