- Андрей Соболь — повести и рассказы "Человек за бортом"
Это — первое за 75 лет переиздание прозы Андрея Соболя (1888-1926). Современники высоко ценили автора. Он нашел неповторимый тон, стиль, сюжеты, чтобы рассказать о трагических судьбах людей в революционную и послереволюционную эпохи. Читатели найдут удивительные предвосхищения булгаковских дьявольских мотивов и сродство с прозой Бабеля и Алексея Толстого о Гражданской войне. В отличие от них, Соболь был эсером с довоенным стажем и, принимая революционную действительность, не смог пережить ее жестокость.
Перед нами очевидный случай незаслуженного забвения писателя. Надеемся, что его ждет повторное признание уже у наших современников.
(Аннотация издательства)
"Шевелятся комки живые, иные вялые, как жуки навозные к вечеру, иные напористые, пружинистые: то сожмутся, то вдруг шириться начинают.
Над потным мясом, грязным, прелым, дым махорочный, запах рассола огуречного; на трехэтажных скамьях гирляндами вниз свисают голые пятки, облупленные, заскорузлые ногти вовнутрь завороченные, черные штанины, подолы, порыжевшие голенища с отдушинами, а за окнами — дырами без стекол — проволочная вязь все вяжется да вяжется рукой европейской мастерицы.
Дребезжат манерки, чайники на веревочках, на ремешках; сверху желтыми оваликами летит шелуха тыквенных семян, осыпая плечи, кудлатые головы, очипки, картузы, фуражки внизу лежащих, внизу стоящих, сидящих — сдавленных, придавленных, стиснутых, — посев русский, неуклонный, беспристрастный, с пузырьками слюны, с крапинками махорочных окурков."
(Фрагмент)
- Лев Славин — Рассказы. Записки. Портреты "Мой чувствительный друг"
Имя старейшего советского писателя Льва Славина хорошо известно не одному поколению читателей. Книга «Мой чувствительный друг» — итог огромного жизненного опыта, наблюдений и размышлений как многолетней данности, так и совсем недавних.
Собранные в книге произведения разнообразны по жанрам, но и рассказы, записки и портреты, вошедшие в нее, отличаются подлинной жизненной достоверностью, придающей им особый интерес и высокую познавательную ценность.
(Аннотация издательства)
"Я был приглашен к Пильняку вместе с группой молодых литераторов. Нынче они забыты, потому что ленивая критика не упоминает их. Они не читаемы, потому что нерасторопные издательства не издают их. И это, конечно, приводит к искусственному снижению богатства советской литературы. В искусстве существует такой же естественный кругооборот, как и в природе. Нельзя сводить леса — мелеют реки, нельзя сдирать песок с пляжей — рушатся морские берега. Нельзя изымать из литературы хороших писателей — она тоже мелеет."
(Фрагмент)
- Шандор Петёфи (Венгрия) — сборник стихов "Любовь и свобода"
Петёфи — поэт молодости.
Петёфи — поэт свободы.
Петёфи — поэт любви.
Двадцать один год было ему, когда он вошел в литературу, а двадцати шести лет он погиб — в 1849 году, в одной из битв венгерской революции. Но в течение пяти лет он создал столько прекрасных стихов, сколько иные поэты не создают и за пятьдесят.
Жизнь этого поэта — богатейший роман, а страницы этого романа — его стихотворения. «Петефи — поэт, с которым могут сравниться только Бернс и Беранже...», «Петефи не примирялся, Петефи принадлежал революции...» Так писали о нем другие великие поэты — Генрих Гейне и Эндре Ади.
В этой книге напечатаны стихотворения Петёфи в переводах талантливейших советских поэтов Бориса Пастернака, Леонида Мартынова, Самуила Маршака, Николая Тихонова, Николая Чуковского и других.
(Из аннотации к книге)
Ужаснейшие времена!
Кошмарами полна страна...
Быть может, был
Приказ небес,
Чтоб всё это случилось,
Чтоб отовсюду кровь лилась?
О, так и есть! Ведь против нас
Полмира ополчилось!
Лицом к лицу стоим с войной.
Но разве горе в ней в одной?
Война — войной,
А за спиной
Ужасный призрак мора!
Сплеча господь отчизну бьёт,
Двумя руками гибель жнёт —
Всё на ее просторах!
Погибнем все? А может стать,
Кто выживет, чтоб написать
Рассказ
Про самый черный час
На белом свете?
Вот только бы хватило слов,
Чтоб был рассказ его толков
Про злодеянья эти!
А если хватит слов, так всё ж
Ему ответят: «Это ложь!
Ведь это бред,
Чтоб столько бед
Наваливалось разом!»
И, выслушав рассказ такой,
Подумают, махнув рукой,
Что помутился разум!
- Сергей Снегов — "Прометей раскованный. Повесть о первооткрывателях ядерной энергии."
В этой повести рассказывается о том, как впервые была раскована атомная энергия и как вспыхнула борьба за мирное ее использование, за то, чтобы она не попала в руки Гитлера, не стала орудием массового уничтожения и атомного шантажа.
В повести описаны события драматической борьбы между учеными-атомщиками западных стран в предвоенные годы и в годы войны.
Работы советских физиков лишь упомянуты, а не развернуты — полное их изложение заслуживает того, чтобы стать темой отдельной книги.
(Из предисловия)
"Опыт, задуманный и осуществленный Фредериком Жолио, так поразительно прост и так мастерски изящен, что находится в той области, где наука становится искусством. Он давно превзойден как факт науки и вечно сохраняется как творение экспериментального искусства.
Жолио взял латунный цилиндрик высотой 50 миллиметров и диаметром 20 миллиметров и покрыл его наружную поверхность окисью урана. Латунный цилиндрик помещался внутри бакелитового той же высоты, но большего диаметра. Жолио подбирал бакелитовые цилиндрики так, чтобы наименьшее расстояние между стенками цилиндров изменялось от 3 до 20 миллиметров. Внутрь латунного цилиндрика вставлялся источник нейтронов, уран распадался, и осколки его ядер, пролетая воздушную прослойку, оседали на внутренней бакелитовой поверхности. Химический анализ осадка легко показывал, какова природа осколков и много ли их. А варьируя расстояние между цилиндрами, можно было определить длину пробега осколков в воздухе, то есть их энергию.
В результате удалось установить, что среди осколков имеются: барий, лантан и другие элементы и что все они и вправду разлетаются с гигантской энергией, равной 200 миллионам электрон-вольт на каждый акт деления ядра, и что, вне сомнения, освобождаются вторичные нейтроны и, стало быть, цепная реакция распада урана вполне возможна."
(Фрагмент)
- Фридрих Горенштейн — драма "Бердичев"
"Прочел с удовольствием, так мне напомнило мое детство, когда пикировались моя баба и ее сестра. Не так было остро, не такой накал по каждому пустяку, но знакомые фразы, знакомый настрой. Моя баба (Маня) была потише, а ее сестра (Люба) агрессивнее. Их разговор — это не ссора, а беседа на повышенных тонах. "Киш а бер", "Гей ин дрерд", "А гицин тухес", "А гицин паровоз". И при этом, я не знаю идиша. Да они и говорили по-русски с такими же искажениями, как у Горенштейна, и вставляли вот такие перлы. Баба моя говорила: "Я пойду на базаре", "Я била на базар", на пожелание спокойной ночи она отвечала "заиминость". Вот этот дух я ощутил, читая "Бердичев". Спасибо Вам, Саша!"
(Из письма Д.Титиевского Ал-ру Белоусенко)
"Ф а н я. Ой, мне стыдно перед людьми, смотрите, какой у меня под глазом синяк... Вэй из мане юрен...
Р а х и л ь. Ой, вэй з мир... Ну, подай в суд, чего ты молчишь... Что значит он тебя бьет... Это ж не царский режим сейчас...
Ф а н я (плачет). Ой, Рахиличка, у меня двое детей от этого гоя... И во время оккупации он нас не выдал, спрятал меня с детьми...
С у м е р. Где ж он вас мог спрятать?
Ф а н я. Сумер Абрамович, он нас в село отвез... Под Реей... Тридцать километров от Бердичева. Там у него поп родственник. Сергей достал бумаги, что я украинка и дети украинцы. Всю оккупацию прятал. А теперь напьется, бьет меня, кричит мне — жидовка, и детям тоже кричит — хитрые жиды..."
(Фрагмент)
- Наталья Баранская — сборник прозы "Женщина с зонтиком"
"Расстаться с Алей он не мог. Она была ему нужна, необходима. Он любил ее! Впрочем, Лелю он тоже любил. Представить, что он нанесет ей удар... Нет, при чем тут удар? Он сам не хочет лишаться Лели, дома, детей, всего родного, своего, привычного. Но за двадцать лет брака любовь перерождается, верно? Становится более спокойной, ровной, дружески теплой. Жена — близкий, родной человек. Дорогой человек. Но огонь-то угасает. Восторга, горенья, полета уже нет в этой любви. А летать хочется. Очень хочется летать, парить. У каждого человека должно быть свое летное небо — для него это любовь к Але."
(Фрагмент)
- Сборник "Воспоминания о Эм. Казакевиче" (текст содержит уникальные фотографии)
Эммануил Казакевич (1913-1962) — известный советский писатель, автор книг «Звезда», «Двое в степи», «Весна на Одере», «Сердце друга», «Дом на площади», «Синяя тетрадь». Место, которое он занимает в литературе, определяется не только его творческим наследием, но и всем его нравственным обликом, опытом всей его жизни.
В настоящей книге своими воспоминаниями об Э. Казакевиче делятся И. Андроников, М. Алигер, В. Каверин, А. Крон, Вл. Лидин, К. Симонов, А. Твардовский, Н. Тихонов и другие писатели, а также художники, режиссеры, друзья молодости, фронтовые товарищи — все те, кто хорошо знал этого замечательного человека.
(Аннотация издательства)
- Натан Эйдельман — повесть "Обречённый отряд"
"Несколько тысяч лет люди спорят о свободе воли, изредка находя ответ и снова тревожась. Некоторые мыслители утверждали, рискуя впасть в ересь, что если «все от бога», то и грех, преступление — тоже от него. Другие настаивали, что «высшие силы» предоставляют человеку свободу выбора, право самому вступить на тропу добродетели или погибели."
(Из вступления)
- Юрий Щекочихин — книга "Рабы ГБ. XX век. Религия предательства"
"О, Господи!
Какое счастье все-таки мне подвалило в жизни!
Когда довольно часто мне задают вопрос, не страшно ли мне от того, что и о чем я пишу, я обычно отмахиваюсь: "Да ладно, ладно... Такие вопросы для
студента-первокурсника журфака, романтизирующего нашу странную профессию".
Но вспоминая всякие приключения, связанные с напечатанными статьями и, куда чаще, с теми, над которыми еще работал, думаю о людях, которые подставляли плечо в довольно сложных и даже иногда рискованных ситуациях. О тех, кто давал ночлег в чужом городе, чтобы не засвечиваться перед местным начальством, кто перевозил мне документы, рискуя нарваться на неминуемые неприятности, кто страховал при встречах со всякими сомнительными типами и
кто проводил вместе ночь с "Калашниковым" в руках (и такое тоже случалось).
Я особенно уже ничего не боюсь в жизни. По крайней мере того, что может случиться со мной самим (близкие, родные — это особый страх, который не
может не присутствовать в нормальном человеческом существе). Но хорошо понимаю и честно в этом признаюсь, что не боюсь не из-за врожденного бесстрашия (чушь все это и ерунда!). Знаю, знаю и счастлив от этого знания: не один я, нет! Не говорю о друзьях, которые всегда приходят на помощь в самых немыслимых жизненных ситуациях. Просто — о людях, о народе, о человечестве, которое куда больше приспособлено для того, чтобы спасти ближнего, чем для того, чтобы ближнего предать.
Странно, что именно об этом думаю, когда снова, снова, снова пытаюсь понять суть и сущность тех, для кого предательство стало профессиональным
ремеслом, то ли по собственной воле, то ли по стечению обстоятельств."
(Фрагмент)
- Альберт Швейцер (Германия) — воспоминания "Жизнь и мысли"
"Хотя научиться читать и писать стоило мне некоторых усилий, в школах в Гюнсбахе и Мюнстере я был на довольно хорошем счету. Однако в гимназии я поначалу оказался плохим учеником, и не только из-за того, что был ленив и предавался мечтаниям, но также и потому, что частные уроки латыни не дали мне достаточной подготовки для 2-го класса гимназии. И лишь благодаря моему учителю в 3-м классе д-ру Веману, который научил меня правильно работать и придал некоторую уверенность в своих силах, дела мои пошли лучше. Но главная причина влияния, которое имел на меня д-р Веман, заключалась в том, что с первых же дней занятий у него я увидел, что он самым тщательным образом готовится к каждому уроку. Он стал для меня образцом того, как следует выполнять свой долг. Впоследствии я много раз навещал его. В конце войны, оказавшись в Страсбурге, где он провел последние годы жизни, я сразу же навел справки о нем. Я узнал, что вследствие голодания у него возникло нервное заболевание, и он покончил с собой."
(Фрагмент)
- Дина Рубина — повесть "На Верхней Масловке"
- Василий Ливанов — повести "Ночная «Стрела»", "Богатство военного атташе"
- Людмила Петрушевская — сборник поэзии "Парадоски"
- Семён Резник — статья "Юбилей нацификатора в законе"
- На страничку Марии Тенишевой добавлена ссылка: О книге Джеско Озера "Мир эмалей княгини М. К. Тенишевой" на сайте "Талашкино"
- Юрий Львов: "Конец халявной эпохи" в газете "Коммерсант" (видео)
- Виктор Топоров: "Нашествие" в газете "Взгляд"
- Фотогалерея "Михаил Шемякин представил книгу о Владимире Высоцком" на сайте "Лента.ру"
- Статья "В американскую библиотеку вернули взятую в 1950 году книгу" на сайте "Лента.ру"
- Статья "Кириллический Интернет — еще один шаг к изоляции России" на сайте "MIGNews"
- Борис Акунин: "После марта 2008-го Россия превратится в театр марионеток под управлением Барабаса" на сайте "NEWS.ru"
- Статья "Несогласного" актера отстранили от спектаклей в Александринке" на сайте "Грани"
