Книга "Театр абсурда" (1984)— октябрь 2008
Фрагменты из книги:
"...Итак, занавес. На одном конце провода я, на другом — наш художник Ларский. Как старые знакомые, мы называем друг друга исключительно по фамилиям.
— Здорово, Ларский!
— Здорово, Перельман!
— Хочу тебя попросить, Лев, сделать обложку для моего журнала.
— Ох, Перельман, чует мое сердце, что втравляешь ты меня в авантюру.
— Но это же благородное дело, Лев, — литературный журнал!
— У всех, у вас, Перельман, благородные дела...
— Но мы же заплатим...
— Знаем, как вы платите!
— Но, Лев, самый последний раз!
— Знаем эти последние разы. В общем, дай мне подумать.
Ларский подумал и, спустя две недели, принес макет обложки журнала "Время и мы", которая и по сей день украшает наше издание."
* * *
"— Что? Прислали чеки? — восклицает мой зам по адмхозработе. — Эх, нет на них Климента Ворошилова. Тот бывало позвонит: "Шацман, вы мне можете объяснить, что у вас там за бардак в ансамбле творится? Духовики без сапог остались! Скажите там кому надо, чтобы еще пар девятьсот прислали". — "Будет сделано, Климент Ефремович!" И тут же шлю телеграмму: "Директору фабрики "Скороход" Рабиновичу. Нами установлено на фабрике "Скороход" вредительство. Точка. Краснознаменный ансамбль песни и пляски оставлен без сапог. Точка. Приказ наркома обороны изготовить три тысячи пар. Точка. Срок исполнения сорок восемь часов. Точка. За невыполнение дело передаем особому совещанию. Григорий Шацман". Во как работали!"
* * *
"Вот говорят: "Сталин! Сталин!" Да я, ядрена мать, от Сталина больше вас всех намучился. Два срока получил. Но это же была личность, а сколько остроумия было, сколько остроумия! Знаешь, у нас в ансамбле была одна сучка — жена одного солиста-танцора, а он был личным любимцем Хозяина. Так она в партком с телегой на него пришла. Что тут, скажи делать? Не поверишь, дело до самого дошло. А он, ох, как склок не любил! Поднял трубку. Набрал партком: "Послушайте, это Сталин говорит. Я слышал, что у вас там жалоба на такого-то от его жены лежит. Так вот, передайте ей мою чисто товарищескую просьбу — пусть не травмирует нашего солиста, так и скажите, товарищ Сталин по-товарищески просил". Что тут было? Приходит она назавтра к секретарю парткома — мол, как мое дело двигается? Так он ей отвечает: "Ваше дело лично товарищ Сталин разбирал". — "Ну и что? Что сказал товарищ Сталин?" — "Товарищ Сталин сказал, что есть у него к вам исключительно личная, товарищеская просьба — идти к ебени матери!""
Книга "Покинутая Россия. Журналист в закрытом обществе" (1989) — июль 2009 — подготовили Яков Кесельман и Давид Титиевский
Аннотация издательства:
Настоящая книга написана автором накануне его отъезда из России, а большая ее часть — когда он работал еще в "Литературной газете". Ее первое издание, озаглавленное "Покинутая Россия", вышло в Израиле, в двух книгах: "Иллюзии" (1976) и "Крушение" (1977). В 1977 году "Покинутая Россия" получила вторую премию Иерусалимского университета. Обе книги были напечатаны очень маленьким тиражом и в течение двух лет практически исчезли с книжного рынка. Предлагаемое читателям второе издание выходит в одной книге, однако, в новой редакции, с некоторыми дополнениями и уточнениями, с предисловием Е.Эткинда и послесловием автора. Книга публикуется под новым заглавием, вполне выражающим ее содержание и задачу, поставленную автором: "Покинутая Россия. Журналист в закрытом обществе".
Фрагменты из книги:
"Мы ехали с матерью в трамвае, и, заглядевшись в окно на портрет вождя, я вдруг спросил: "Мам, а Сталин — член партии?" В вагоне все смущенно заулыбались, а мать испуганно заозиралась по сторонам. Дома она задала мне хорошую вздрючку, чтобы не приставал в другой раз с глупостями.
Теперь, когда я читаю газеты тех лет, то начинаю хорошо понимать настроение людей. Вот газетные заголовки только одного номера "Правды" от 27 января 1937 года: "Подлые вредители ломали паровозы", "Трижды проклятые народом", "Палачи лишили меня ног", "Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих" и т.д."
* * *
"Это были бурные дни, со слезами, с сердечными приступами, но, конечно, и не без юмора. Чересчур уж рьяно изучала комиссия наши родословные и выискивала нечистых.
Выискала среди них стопроцентного славянина и весельчака Володю Виноградова. Я встретил его изрядно выпившего с горя, возле директорского кабинета. Увидев меня, он бросился навстречу:
"Нет, ты послушай, что творят! Читают анкету — полный ажур! Фамилия — Виноградов, имя — Владимир, отчество — Иванович. А работки для вас, Владимир Иванович, нету! Это почему, спрашиваю, нет? Для русского парня, думаю, чтоб работы не было. А вот нет, и все! А сейчас выпил, и осенило: отчим-то у меня Моисей Григорьевич был. Правда, умер восемь лет назад, а все равно Моисей Григорьевич! Царство ему небесное, хороший был человек, а какой сюрприз подстроил!""
* * *
"На XIX съезде партии Маленков говорил, что советской литературе нужны "свои гоголи и щедрины", которые бы огнем сатиры выжигали пороки и пережитки, живущие в сознании людей. Гоголи и Щедрины, на их счастье, так и не появились в советской литературе. Но что их ждало, нетрудно представить, если вспомнить судьбы многих сатириков — от выдающихся, как Михаил Зощенко, до мало кому известных, как фельетонист "Литературки" Круглов, осмелившийся приподнять завесу над нравами, бытующими в среде советских кинодеятелей.
Подвергавшийся систематической травле, Зощенко так и умер, забытый всеми в своей старой ленинградской квартире. Признанный после многочисленных разборов клеветником, Круглов кончил жизнь самоубийством, выбросившись с седьмого этажа из окна редакции."
* * *
"Слухи о патологической жадности Михалкова уже давно ходили по Москве. Рассказывали даже анекдот, что во время войны, еще в бытность Сталина, он ухитрился во время обеда в Кремле припрятать в портфель жареную курицу, но, замеченный бдительными сталинскими стражами, курицу вернул. Однако не растерялся и тотчас объяснил, что "сувенир" этот хотел взять исключительно в память о встрече с товарищем Сталиным.
Из отдела в первый раз он унес новенький кадендарь, который хозчасть только что раздала сотрудникам, затем еще что-то. В последний свой приход увидел на моем столе бутылку конторского клея. Простодушно улыбнулся и сказал:
— Смотрите, ребятки, к-к-клей, и какой чудесный, мне как раз надо клеить доклад!
И тотчас стал засовывать бутылку в портфель. Кто-то из нас не выдержал и сказал:
— А зачем он вам? Попросите секретаршу, пусть купит.
— Секретарши все лентяйки, не допросишься! — ничуть не смутился Сергей Владимирович и, застегнув портфель, стал нежно прощаться."
Ссылки:
Леонид Жуховицкий: "Он сделал невозможное" в "Международной Еврейской Газете"
Владимир Соловьев: "Жертва собственного успеха" на сайте "Русский базар"
Страничка создана 24 октября 2008.
Последнее обновление 14 июля 2009.
