- Энн Эпплбаум (САСШ) — книга "ГУЛАГ. Паутина Большого террора" (формат PDF)
Эта книга, отмеченная Пулитцеровской премией, — самое документированное исследование эволюции советской репрессивной системы Главного управления
лагерей — от ее создания вскоре после 1917 г. до демонтажа в 1986 г. Неотделимый от истории страны ГУЛАГ был не только инструментом наказания за уголовные преступления и массового террора в отношении подлинных и мнимых противников режима, но и существенным фактором экономического
роста СССР. Только в пору его расцвета — в 1929-1959 гг. — через тысячи лагерей прошли около 18 миллионов заключенных. В собранных автором письменных и устных мемуарах погибших и выживших жертв концлагерей, в документах архивов — уникальные свидетельства о быте и нравах зоны: лагерная
иерархия, национальные и социальные особенности взаимоотношений заключенных; кошмар рабского труда, голода и унижений; цена жизни и смерти, достоинство и низость, отчаяние и надежда, вражда и любовь…
Эта подлинная история паутины Большого террора — одна из самых трагических страниц летописи XX века, к сожалению, не ставшая, по мнению автора, частью общественного сознания.
(Аннотация издательства)
- Виктор Некрасов — повесть "Саперлипопет"
"После четвертой или пятой рюмки Александр Евдокимович заговорил о Сталине. Какой он, мол, прекрасный тамада. Тут подключилась и Ванда Львовна, до этого помалкивавшая. Она с товарищем Сталиным тоже неоднократно встречалась. Курьезный был человек.
— Ванда хочет сказать, что с юмором, — поправил ее Корнейчук. — Чего-чего, а этого у него хватало. Я удивился, не знал. Корнейчук рассмеялся.
— Расскажи-ка, Ванда, Виктору про этот ваш Шеттинек.
И Василевская, в прошлом член польского, так называемого Люблинского, правительства, рассказала, как Сталин вызвал их, чтоб уточнить границу между Польшей и Германией. Все шло хорошо, к взаимному удовлетворению, но вот Штеттин он почему-то оставил немцам.
— Мы просим, а он смеется и говорит: «Нэт-нэт, это нэмецкий город».
Мы убеждали, что с XII века он польский, а Иосиф Виссарионович только смеется. «Нэт-нэт, нэ польский, а прусский. С XIII века». Мы чуть не плачем, ведь лучший порт на Балтике, а он ни в какую. «Хватит! Нэмцам отдаю. Они тоже нэплохо воевали». И мы умолкли. А когда расставались, уже к дверям шли, вдогонку сказал: «Мынуточку...» Мы обернулись. «Как его, этот город, Штеттин, да? Ладно, бэрите сэбэ, — и хитро подмигнул. — Воевали-то они нэплохо, но все же каждый второй у них фашист. Бэритэ сэбэ, пока не раздумал...»"
(Фрагмент)
- Анатолий Приставкин:
— повесть "Вагончик мой дальний"
— повесть "Первый день — последний день творенья"
"Уже в наше время по всем программам телевидения нам показали вдруг парад воинов из Чечни. На аэродроме «Северном» выстроили трибуны, и по бетонным плитам взлетной полосы прошли наши российские воины строевым победным маршем с оружием в руках.
Я узнал этот аэродром. Именно отсюда из Грозного я улетал на «вертушке» в Моздок в 96 году, и кучно, вдоль борта, сидели солдаты, уцелевшие после тяжких боев. Они отворачивались к окошкам, потому что у их ног, на полу, лежали завернутые в блестящий целлофан двое их товарищей — «груз двести»… Сапоги, торчащие из обертки, вздрагивали от крутых противоракетных виражей.
И вот снова над поверженным и дотла разрушенным городом, будто над чужой могилой, нам демонстрируют парад победителей. Вот только лица у победителей-мальчиков вовсе не те, что на параде Победы в том сорок пятом году. Можете сравнить. Хлебнув чужой крови, пристрастившись к наркотикам, они пойдут по тюрьмам да колониям. Я-то наперед их судьбу знаю. Мне было отчего-то не по себе, глядя на вдохновенные лица наших генералов: отчего же празднуем, отчего ликуем-то? Оттого что бросили под огонь истребления мальчиков-солдат, многие из которых не дотопали до парада на бетонной полосе?.. Оттого, что в российских городах царит испуг перед новыми террористическими актами, и чем далее, тем сильней?
И не надо изображать, что Грозный и поверженный Берлин, постыдная война в Чечне и та, что несла нам свободу над фашизмом,— одно и то же. Тем более остались и живы еще свидетели. Да и я о той, священной, могу рассказать."
(Фрагмент)
- Александр Никитенко — "Дневник" (продолжение и окончание)
"Чиновник, с одной стороны, есть раб — раб своего начальника, а с другой — вор, и чем он выше в служебной иерархии, тем раболепнее и тем вороватее. Но если он ни то, ни другое, — что, конечно, случается, — то он бедняк, осужденный на страдание.
На днях к мировому судье явился какой-то чиновник Иванов, в оборванной одежде, с странною просьбою посадить его в тюрьму, так как он, за сокращением штатов, был уволен со службы и умирает от холоду и голоду, а в тюрьме его накормят и отогреют. Судья, разумеется, ему отказал в такой необыкновенной просьбе. Тогда Иванов вышел в переднюю комнату суда, дал пощечину стоявшему там городовому, возвратился к судье и сказал: «Теперь вот вы уже не имеете права отказать мне в тюрьме — прибил городового». Судья отправил его в тюрьму."
(Фрагмент)
- Виктор Петелин — дилогия "Жизнь Шаляпина. Восхождение" и "Жизнь Шаляпина. Триумф" (формат Djvu-rar)
"В начале января 1903 года по России разлетелась печальная весть: у Федора Шаляпина — горловая жаба, а попросту говоря, нарывы в горле. Все спектакли с его участием отменены или произведены замены. Две операции пришлось выдержать Федору Ивановичу. Операции, по словам врачей, прошли успешно, и есть полная надежда на выздоровление. Но всем было ясно, что петь в этом месяце он не сможет.
Не раз врачи убеждали его беречь горло — горловая жаба чаще всего возникает от переутомления, от неумеренного использования своего голоса. И как всегда, врачи и на этот раз оказались правы... Голос — это его единственное достояние, без него он сразу перестанет быть ШАЛЯПИНЫМ."
(Фрагмент)
- Елена Трегубова — книга "Прощание кремлевского диггера"
"Ровно за неделю до Нового года руководитель Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов попросил у меня разрешение вывесить текст моей книги у себя на сайте в интернете. 31 декабря он позвонил и поздравил меня:
– Сегодня мы отметили миллионного посетителя на твоей книге. И это за неделю! У нас чуть не сломался сервер из-за наплыва желающих тебя почитать…
Так цензоры времен Путина и Сенеки еще раз наглядно доказали, что ничему не научились на ошибках своих советских праотцов. И прописная истина, что запрет — это лучшая реклама, так и осталась для них невыученным уроком."
(Фрагмент)
- Фридрих Горенштейн — рассказ "Шампанское с желчью"
- Игорь Гергенрёдер — очерки "Смердячок против Смердякова", "Смердячок — имя ласкательное"
- Семён Резник — статья "Нацификатор в законе"
В.П. Некрасову
Чего ты снишься каждый день,
Зачем ты душу мне тревожишь?
Мой самый близкий из людей,
Обнять которого не можешь.
Зачем приходишь по ночам,
Распахнутый, с веселой челкой,
Чтоб просыпался и кричал,
Как будто виноват я в чем-то.
И без тебя повалит снег,
А мне всё Киев будет сниться.
Ты приходи, хотя б во сне,
Через границы, заграницы.
Геннадий Шпаликов
29 октября 1974 (через три дня поэт трагически ушел из жизни)
- Елена Боннэр: "Так в грядущем прошлое тлеет" в проекте "Грани"
- Владимир Рябцев. Документальный очерк "Тот самый Некрасов…" на сайте "Искусство Кино"
- Анатолий Гладилин: "Первая попытка мемуаров" в журнале "Октябрь" 2007, №6
- Анатолий Ромов: "В поисках «Дома с башенкой»" в журнале "Слово/Word" 2007, №54
