Василий Александрович ВОНЛЯРЛЯРСКИЙ
(1814-1852)

      Автор многих романов и повестей; родился 12 апреля 1814 года в дворянской семье, в Смоленске. До 14 лет воспитывался дома, затем был в благородном пансионе при петербургском университете и, наконец, определившись в лейб-гусарский полк, поступил в школу гвардейских юнкеров, где сблизился с Лермонтовым. При выпуске он вышел офицером в гвардейский конно-пионерный эскадрон; но скоро бросил военную службу. Он ничего не печатал до 1851 г., когда появились в "Отечественных Записках" его очерки: "Поездка на марсельском пароходе" и "Охота на львов в Милиане". В 1849 г. В. сильно заболел, ездил лечиться на юг Франции и в Алжир, но болезнь не покидала его, и 30 декабря 1852 г. он умер в Москве и похоронен в селении Рай, Смоленского уезда. Им написано значительное количество беллетристических произведений: "Силуэт", "Абдаллах бан-Атаб", "Байя", "Магистр", "Ночь на 28-е сентября", "Большая Барыня", "Две сестры", "Воспоминание о Захаре Ивановиче", "Сосед", "Могло бы не случиться", "Турист" и ряд драматических произведений. Собрание сочинений его с биографией и портретом издано К. Полевым в 7 т. в 1853—54 гг. в СПб. Из всего написанного В. наибольшим успехом пользовалась "Большая барыня". Нельзя не удивляться необычайной плодовитости В.: все изданные его произведения написаны им, как сообщает Полевой, в течение трех лет. Не отказывая В. в некотором таланте, конечно, смешно и сравнивать его с Гоголем, а не только что ставить выше, как это делает Полевой: стремление смягчить отрицательные стороны жизни выставлением положительных еще не слишком великая заслуга, особенно когда подобное стремление лишает произведение реальности. Делая оценку деятельности В., его биограф замечает, что В. усвоил себе изящество французских романистов, но, следует прибавить, он усвоил и их легковесность. М. М.
      (Брокгауз)

---

Сборник прозы "Большая барыня" — прислал Давид Титиевский

Содержание:

А. Ильин-Томич. Проза Василия Вонлярлярского... 3
БОЛЬШАЯ БАРЫНЯ. Роман... 9
НОЧЬ НА 28-е СЕНТЯБРЯ. Повесть... 187
ВОСПОМИНАНИЯ О ЗАХАРЕ ИВАНЫЧЕ. (Рассказ путешественника)… 293
БАЙЯ. Рассказ... 338
АБДАЛЛАХ-БЕН-АТАБ. Рассказ... 345
ПОЕЗДКА НА МАРСЕЛЬСКОМ ПАРОХОДЕ. (Из путевых заметок) Рассказ... 361
ТУРИСТ. Рассказ... 396
Примечания... 423

      Аннотация издательства:
      Василий Александрович Вонлярлярский (1814-1852) — популярный русский прозаик середины XIX века.
      Сборник открывает лучший роман писателя — «Большая барыня», где на фоне картин провинциальной жизни разворачивается сложная социально-психологическая драма. Жанр повести в письмах «Ночь на 28-е сентября» позволяет автору сосредоточить внимание на переживаниях своих героев. Зарубежные впечатления писателя лежат в основе рассказов «Воспоминание о Захаре Иваныче», «Байя», «Абдаллах-Бен-Атаб», «Поездка на марсельском пароходе», «Турист».

      Фрагменты из книги:

      Он потер себе руки, потом пожевал ус и, встав с кресел, принялся осматривать окружавшие его предметы. Первое, что попалось ему на глаза, был шкап с книгами. Штаб-ротмистр поспешил отвести взор свой от этого слишком живого воспоминания чего-то весьма неприятного: Петр Авдеевич никогда не мог забыть слез, пролитых им некогда над «Кратким изложением всех пяти частей света»; сколько раз, бывало, в детстве своем, штаб-ротмистр стаивал за них на коленях, сколько раз, чрез посредство покойного родителя, представлялся юному Петру Авдеевичу случай приходить в соприкосновение с этими драгоценными творениями, и тогда черты сыновнего лица мгновенно переменяли выражение, а желудок лишался одного или двух блюд. В настоящую минуту штаб-ротмистр удовольствовался тем, что окинул давнишних врагов своих презрительным взглядом и, обойдя шкап, углубился в рассматривание нескольких картин, симметрически развешенных между изразцовою печью и дверьми.

* * *

      Да чему же и дивиться?.. То был жених старшей дочери, а в тот вечер пили здоровье обрученных; гости знали и не удивлялись... я узнал... и выехал из Москвы через час...»
      — И вы не презираете вашей возлюбленной, мсье Старославский? — воскликнула я вне себя от негодования.
      — Презирать? — повторил он, смеясь.— Полноте, да за что же? Объяснилось, что у жениха дом, и дом с лавочками; сверх того, деревня и несколько паев по откупам — жених выгодный! Мать упросила дочь пожертвовать собою для блага меньшой сестры, которой, по словам матери, присутствие старшей мешало сделать партию. Она проплакала целую ночь и, так сказать, пожертвовала собою для блага сестры. Я встретил ее три года спустя, в той же Москве (прибавил спокойно Старославский); она показалась мне очень довольна своей судьбою. То, что принял я за любовь и страсть ко мне, было не что иное, как желание угодить матери скорым замужеством, при помощи необыкновенной способности приноравливаться ко всем характерам. Например, я любил Шопена, она играла пьесы его неподражаемо. Супруг ее страстен к русской литературе и к яблоням: юная супруга восхищается произведениями первой и сажает вторые. Разумеется, первое время разочарования моего казалось мне тяжким, невыносимым; но, по здравом размышлении, я нашел, что едва ли не сам я был виноват...

* * *

      Сон мой был прерван появлением хозяина гостиницы; пухлое лицо его было орошено слезами, а желудок вином; он был, по-видимому, более пьян, чем несчастлив.
      — Что вам нужно? — спросил я у Гайдукова.
      — Я погибший человек! — отвечал Гайдуков, и слезы потекли за галстух.
      — Но что же с вами случилось?
      — Разорен и гибну без возврата!
      — Жаль! но отчего же гибнете вы без возврата? — спросил я, вставая с постели.
      Гайдуков сообщил мне печальную историю своих несчастий, которой не могу не рассказать: так забавны показались мне эти несчастия.
      Счастливейшая эпоха жизни его прошла на родине пред кухонным очагом. Лет десять назад Гайдуков поехал с барином своим за границу; барин его там умер, Гайдуков остался один. С той минуты начались несчастия, которые так усердно оплакивал хозяин великолепной гостиницы, что на Соборной площади в Дрездене.
      Несчастный Гайдуков имел несчастие понравиться двадцатилетней девушке, немке прекрасной нравственности, дочери честных, богатых родителей и хорошенькой собою, которая согласилась выйти за него замуж. За женитьбой последовал случай купить в кредит и за сходную цену один из лучших домов в городе. Гайдуков, сделавшись гражданином дрезденским, очень скоро научился говорить по-немецки. За несчастным переходом из поваров во владельцы последовало новое несчастие: купцы дрезденские предложили Гайдукову меблировать дом его в кредит, снабдили серебром и бронзою, и пустой дом Гайдукова превратился в роскошную гостиницу. Хозяин с горя предался пьянству, игре и буйству; выгнав жену на улицу, несчастный Гайдуков в течение десяти лет пользовался доходами гостиницы, не платя кредиторам своим ни гроша. Он заключил плачевную историю своих несчастий просьбою ссудить ему пятьдесят тысяч талеров.
      Эта просьба, как я узнал, была его привычкою и обращалась ко всем русским без исключения.

* * *

      Карлсбад построен в глубоком ущелье, опоясанном цепью гранитных скал, за скалами поднимаются к небу три крутые горы, покрытые сосновым лесом. Карлсбад обязан существованием своим оленю. Вот что повествует о том легенда: в XIV столетии император Карл IV, охотясь в дремучем лесу, напал на огромного оленя; измученное долгим преследованием собак, бедное животное бросилось с высокого каменного утеса в бездну и исчезло. Сбитая дерзким прыжком оленя, стая затеряла след и становилась. Император приказал отыскать пропавшего зверя, и после долгих и тщетных розысков оленя нашли сваренным в горячем ключе, о существовании которого до той минуты никто не имел никакого понятия. Впоследствии император лишился употребления ног; врачи его вспомнили о ключе, и первый опыт кипучих вод его исцелил Карла. Ключ назван Шпруделем, а утес, с которого соскочил несчастный олень, и до сих пор зовется Гиршен-шпрунг. Все же прочие карлсбадские ключи суть не что иное, как дети Шпруделя. Речка Тепель, изобилующая форелью, разделяет город на две части; правый берег реки, названный Визою, служит гуляньем аристократическому карлсбадскому обществу; дома, большею частию построенные для летнего времени, высоки, красивы и все без исключения украшены пребольшими вывесками, одна другой замысловатее, как-то: «Синяя щука», «Золотое руно», «Ласточки», «Воробьи», «Вильгельм» и т. п.

* * *

      Мне в голову пришла забавная мысль: что, если бы можно было пробудить от вечного сна одного из семи мудрецов древней Греции и, поставя его рядом со мною, сказать ему, что судно, на котором он находится, сделано из железа несколько толще бумаги; что судно это без парусов, но идет против ветра с быстротою прыткого бегуна, а движущая сила не что иное, как пар,— и мудрец преклонил бы колено пред изобретательностию настоящего века. Но если бы прибавить к этому, что от малейшей неосмотрительности, от малейшего небрежения вечно пьяного мужика, приставленного к машине, пароход может разлететься вдребезги и что восемь подобных же существ составляют весь экипаж этого огромного судна, мудрец, конечно, вскочил бы на ноги и, позабыв недавний восторг, попросился бы на берег.

Страничка создана 13 мая 2008.