Вместе с Виктором я учился в 83-московской школе, сидел за одной партой. После школы наши пути разошлись, мы не встречались четверть века. А несколько лет назад, проходя мимо газетного киоска, я увидел на витрине книгу: Виктор Посошков "Знак внимания". Раскрыв книгу, я обнаружил на второй странице обложки крупное фото однокашника. В телефонном справочнике нашёл номер Виктора Ивановича Посошкова, позвонил... Мы встретились в редакции "Московского комсомольца". За четверть века Виктор почти не изменился: такие же круглые дурацкие очки, короткая стрижка ёжиком и непомерная энергия, которой пышет его body.
За встречу мы приняли на грудь весьма приличную дозу в буфете "МК", и на титульном листе "Знака внимания" появилась сделанная дрожащей рукой надпись:
"Андрею Гусеву — в память о той парте, за которой когда-то сидели... В.Посошков".
Потом Виктор ещё не раз заходил ко мне в редакцию. Иногда старушка везла нас на улицу Герцена в ЦДЛ, где мы посещали "дубовый" зал, и Виктор показывал завсегдатаев: от мэтра Владимира Солоухина до всяких полезных людей типа главного редактора "Московского вестника" Владимира Гусева.
Андрей Гусев
Повесть "Путь Гинго" — прислал Давид Титиевский
Фрагменты из повестии:
…Кстати, сам Наполеон по свидетельству историков был на удивление расчетливым и ловким человеком. Он знал наперед, где можно рискнуть, а где риск неоправдан. Показателен в этом отношении бой при Арколе, произошедший в Итальянской кампании Бонапарта, когда французский главнокомандующий схлестнулся с отборными полками Габсбургской монархии. Французы никак не могли овладеть Аркольским мостом, важнейшим стратегическим пунктом: австрийские орудия буквально сметали картечью все на мосту и около. Что было делать? Только идти на риск. И Наполеон со знаменем в руках бросился вперед, пробежал по мосту, увлекая за собой французских солдат.
Фантастика? Едва ли. Обыкновенный расчет плюс смелость. Бывший артиллерийский поручик хорошо знал законы баллистики и, наблюдая обстрел из австрийских орудий, мгновенно вычислил ту несколькосекундную мертвую зону, когда смертоносный заряд не накрывал мост. Говорю об этом не для того, чтобы как-то умалить его заслуги, а для примера.
* * *
Если помните, все началось с того, что в одном зарубежном научно-популярном журнале появилось сообщение, что некий археолог-энтузиаст обнаружил в библиотеке тибетского монастыря рукопись с описанием необычной логической игры под названием Гинго, изобретенной монахами в незапамятные времена. Смысл игры несколько туманен, но, по-видимому, Гинго — это синтез науки, искусства, и философии, громогласно объявил автор этой статьи.
Позже исследователи установили (то бишь заново "открыли") ее правила. Цель игры — выкладывание форм. Вводится понятие "формы" и способ, по которому можно определить ее "главенство". Более "главная" форма может "поглотить" менее "главную". Побеждает тот, кто выложит больше "главных" форм и, соответственно, наберет больше очков.
Весь фокус состоит в том, что никто заранее не знает, сколько в рамках данного описания существует форм и какие они именно. Более того, игра допускает "самодостраивание", то есть она развивается и совершенствуется игроками, которые, хотят они этого или нет, тем самым двигают ее к некоторому фигуральному Абсолюту, достигнув которого, можно стать Единственным чемпионом. Естественно, что любой игрок сможет потом повторить эту "Наиглавнейшую" из форм, но дело-то в том, что каждый шаг вперед в развитии Гинго фиксируется в анналах, а значит, за приоритетом следят строго и неукоснительно.
* * *
Есть одно высказывание Флобера, что жизнь становится сносной только благодаря работе. Но представьте себе ситуацию, в которой эта самая работа не настолько всеобъемлюща, чтобы сделать жизнь сносной. Нет, немало ее, работы этой, просто она такова, что не может дать благость, она приносит лишь утомление взамен зарплаты и развороченной нервной системы. Прямо скажем — невысокая цена. И если дело обстоит именно так, человек начинает метаться в поисках утраченного... нет, не времени, а равновесия. Рано или поздно он и находит себе нечто, что, положенное на одну из чашек весов бытия, приводит стрелку в строго вертикальное положение. Стоит ли тогда удивляться, что он, обретший, дорожит этим крохотным довеском ничуть не меньше, а может быть даже и больше, чем всем остальным грузом?
* * *
…вторая заповедь играющего в Гинго, разработанная активистами этой игры, гласила: "Играй не для победы, а с целью овладения Совершенством. Пусть удачно проведенная комбинация партнера доставит тебе столько же наслаждения, как если бы она была твоей собственной".
* * *
За бифштексом я еще раз поздравил его с хорошей игрой. Шарманов отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.
— Ладно тебе. Игра, конечно, получилась, но это потому, что Реснитчатый меня разозлил. Я ж тут случайно встретил его в Клубе... Не рассказывал? Ну так слушай. — Виктор встрепенулся и стал рассказывать. — Позвал он меня кофе пить. Сидим, друг друга сдержанно похваливаем — так, чтобы дать понять — хорошо, конечно, ты играешь, но я-то лучше. Все вроде чин чинарем. Вдруг он меня спрашивает: "А работа у тебя кайфовая?" Я ему: "Работа как работа". Правда, немного стыдно стало, что работу свою сейчас куда-то далеко задвинул. Но ничего. Перетерпел. А он этак свой проборчик пижонский поправил и говорит: "Хочешь, в свою систему порекомендую?" Я, естественно, интересуюсь, что же эта за система. Так вот. Он, оказывается, работает нотариусом, специализируется на описях имущества умерших одиноких граждан, без наследников то бишь. Механизм, говорит, отлаженный. Все, что в холодильнике, — берет дворник. Постельное белье — техник-смотритель, как правило, они в понятые идут. Ну, а за это они закрывают глаза на то, что берешь ты. А старухи, говорит, одинокие — жутко оригинальные особы. На первый взгляд живут бедно, но почти у каждой что-нибудь да есть этакое... То самоварчик из чистого серебра, то пара царских червонцев. Мне противно, а этот разливается вовсю, с примерами. Всеми красками расписывает. Не выдержал я, встал и говорю: "Послезавтра я тебя, сукиного кота, выдеру, как Сидорову козу". И ушел. Так что, старина, у меня просто не было другого выхода...
Другие произведения Виктора Посошкова в интернете:
Карпыч
Опыт Сомова
Старуха и бригадир
Смерть материалиста
День Валентина
Страничка создана 9 октября 2007.
