НОВИНКИ

3 ноября 2008

• Олег Юлис — книга "Прозрачные звёзды: Абсурдные диалоги"

        "— У Мандельштама есть строчка, написанная в 1934 году: разрешенных писателей я бил бы по голове... 1934, 1974, 2004 — значения не имеет... Вы протестовали бы, прочтя эту строчку?
        — Нет, Мандельштам на все имеет право. Но он не задавал этот вопрос другим, а беседовал с собой. Ничего из того, что произносил Мандельштам, нельзя пропускать мимо ушей и мимо разума. Но он не заставлял отвечать меня на вопросы... Недавно в «Аргументах и фактах» появилась очень дорогая для меня статья. Там есть такая строчка: если сейчас прочитать повести Алексина, они могут показаться диссидентскими. У меня нет ничего, что соприкасалось с политикой, я никогда не прославлял строй — никогда. Ни одной строкой. Я писал о том, что существует в жизни каждого человека и что в жизни каждого человека является главным — о семье: мама, папа, дети."
        (Фрагмент)

• Виктор Перельман — книга "Театр абсурда"

        "— Что? Прислали чеки? — восклицает мой зам по адмхозработе. — Эх, нет на них Климента Ворошилова. Тот бывало позвонит: "Шацман, вы мне можете объяснить, что у вас там за бардак в ансамбле творится? Духовики без сапог остались! Скажите там кому надо, чтобы еще пар девятьсот прислали". — "Будет сделано, Климент Ефремович!" И тут же шлю телеграмму: "Директору фабрики "Скороход" Рабиновичу. Нами установлено на фабрике "Скороход" вредительство. Точка. Краснознаменный ансамбль песни и пляски оставлен без сапог. Точка. Приказ наркома обороны изготовить три тысячи пар. Точка. Срок исполнения сорок восемь часов. Точка. За невыполнение дело передаем особому совещанию. Григорий Шацман". Во как работали!"
        (Фрагмент)

• Илья Константиновский — повесть "Первый арест"

        "— Три обеда и тарелки на двух шпалтистов! — сказал Милуца, протягивая официанту обеденные талоны.
        — Есть, три обеда — два шпалтиста! — сказал официант и помчался к другому столику.
        Теперь я догадывался, в чем дело: быть шпалтистом — значит попросту разделить с кем-нибудь обед. Но что это за слово? И почему там, наверху в комнате, тоже есть шпалтисты? Я продолжал мучиться догадками, и это, по-видимому, отражалось на моем лице. Подоляну догадался, о чем я думаю, и с веселой улыбкой открыл мне великую тайну шпалтизма.
        «Шпалтист» взялось от немецкого слова «шпалте», что означает «трещина»; есть и глагол «шпалтен» — разделять. Никто не знает, кто первый применил это слово, но в общежитии «Шиллер» всегда было больше студентов, чем коек, поэтому здесь с давних времен появились шпалтисты, то есть те, что спали в «шпалте» — в «трещине» между двумя койками. Проще говоря — делили койку с товарищем. По аналогии появились шпалтисты и в столовой: те, кто покупали один обед на двоих. Все оказалось просто и буднично. Среди богатых студентов не было шпалтистов. Корпорация эта состояла исключительно из бедняков. Шпалтизм был их своеобразным средством борьбы за существование. Символом братства и взаимопомощи. Великим гербом студенческого товарищества и солидарности..."
        (Фрагмент)

• Иван Шмелёв — неоконченный роман "Солдаты"

        В Ландах в Капбретоне в 1925 году — написан был И. С. Шмелевым роман «Солдаты», оставшийся незаконченным, он был приостановлен.
        О романе «Солдаты» не тенденциозная критика отзывалась положительно:
        «Художественно-бытовое объективное изображение картин, без выражения симпатий автора, с юмором вскользь к некоторым сторонам русского человека». ...Роман «Солдаты» отличается от других произведений Шмелева, своей эпической формой изложения. Однако в него вложены те же национальные и религиозные традиции. В романе «Солдаты» представлено русское общество довоенного времени. Военные круги противополагаются городской интеллигенции. Офицеры, главным представителем которых является капитан Бураев, были носителями военного и национального чувства с определенным и настоящим понятием о чести». И еще:
        «Нам лично первые главы «Солдат» кажутся глубокими и замечательными по замыслу, и по силе выполнения. Как много обещал этот роман! Как не вспомнить острое, волнующее впечатление от него еще в начале жизни в эмигрантском Париже и горькое разочарование, ...что продолжения романа нет. ...Именно такой роман — художественная правда о старой России и о революции... необходим нам сейчас, и вдвойне будет необходим будущей России (Возрождение, октябрь 1957 г.).
        (Из предисловия Ю. А. Кутыриной)

• Анатолий Приставкин — повесть "Судный день"

        "А потом старший лейтенант Шепель ему жизнь спас, это когда он поднял с земли бризольную бомбу. Никогда о них не слыхивал, да их немцы недавно стали применять. Красивые такие, цветные, как игрушки... А уж когда разорвется, веером осколки вдоль земли, все живое в сито превращают. Так Костик шел за начальством и с интересом крутил у нее изящное крылышко: старший лейтенант оглянулся да замер от страха. Только крикнул: «Не шевелись!» И уже был за деревом. Оттуда скомандовал: «Присядь, так, положи тихо на землю... Так... И задом, задом, так, отходи... Еще, еще, теперь ложись!» Последнее выкрикнул, понимая, что жизнь-то спасена, и тут ее из пистолета расстрелял, аж свист разбойный пошел по лесу, да ближайшая березка повалилась, ее срезало, как ножом.
        А первого в жизни фашиста Костик увидел в реке Донце, когда нахватались они в одной землянке немецкой вшей и решили помыться. И деревня, кстати, Банной называлась, будто бы для Екатерины Второй тут проездом бани устраивали. Нырнул он, и вдруг лицом к лицу с разбухшим трупом оказался... Чесал по воде, аж брызги до берега летели, испугался и назад не оглядывался.
        А потом им в деревне попалась колонна: два наших автоматчика вели пленных фрицев... Один рыжий, рукава засучены и сапоги на подковках... Идет, будто из карикатуры, что в газетах печатают... Костик подошел к нему и долго разглядывал, желая понять, как выглядит в лицо их враг, против которого он танки клепал!
        А потом у того же Донца, когда проезжали деревеньку, вдруг из колонны наших солдат он услышал, как кликнули на всю улицу: «Костик!»"
        (Фрагмент)

• Савелий Дудаков — сборник очерков "Этюды любви и ненависти"

        Новая книга очерков хорошо известного отечественному читателю автора в определенной степени является продолжением его предыдущей книги "Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России" (М., 2000) и посвящена всё тем же "вечным вопросам" — любовь или ненависть? вместе или врозь?
        Для широкого круга читателей.
        (Аннотация издательства)

        "Штабс-капитан Михаил Константинович Лемке, наблюдавший императора и генералитет вблизи и обладавший обширной информацией, писал в дневнике 5 февраля 1916 г.: "Экономический корень нашей полной неустроенности еще покажет себя. Недалеко то время, когда вся Россия очутится без скота, мяса, масла, молока, без сапог, ремней, без тканей, угля, сахара, и... хлеба, но разве это кого-нибудь около нашего идиота (Николая II. — С. Д.) заботит..." Это не случайная фраза, вырвавшаяся из-под пера раздосадованного хрониста. Далее следует описание того, как М.В. Алексеев со слезами на глазах и дрожью в голосе докладывал императору о невероятных потерях армии: «...идиот рассматривал в это время какую-то карикатуру и затем, как ни в чем не бывало, стал спрашивать о всяком вздоре... "Ну, что же делать, без потерь нельзя", — утешал он начальника штаба, видя, как того крючит от царского внимания к павшим за его подлую шкуру». Вообще этот источник (дневник Лемке) некоторые монархисты любят цитировать, особенно филиппики в адрес евреев, а он ценен другим: в нем отражены будни войны, атмосфера предчувствия неизбежной катастрофы. "Сколько фальши и трусости в депешах царя!" — читаем на одной из страниц дневника штабс-капитана Лемке."
        (Фрагмент)

• Валентин Моисеев — книга "Как я был «южнокорейским шпионом»"

        Принужденный арестом и необоснованным обвинением в шпионаже сменить посольский особняк на тюремную камеру в «Лефортово», вечерний смокинг на арестантскую робу, российский дипломат и ученый-востоковед Валентин Моисеев рассказывает об этом пятилетнем эпизоде своей жизни, который он называет «позорным для страны и печальным для себя».
        Дело Моисеева является типичным в череде других «шпионских» дел, раздутых ФСБ в 90-е годы, и, прочитав эту книгу, читатель из первых рук получит представление о современных методах работы российских спецслужб, состоянии судебно-правовой системы и ситуации с правами человека в России.
        (Аннотация издательства)

• Нина Берберова — сборник "Рассказы не о любви"

• Томас Манн:

  — "Прощальные письма европейских борцов Сопротивления"
  — "Нобелевскому комитету по присуждению премий мира. Осло"

• Олег Греченевский — книга "Истоки нашего "демократического" режима" (Часть 17-я)

• Гафт Валентин Иосифович (р.1935), актёр, народный артист России

  
     Я — поле, минами обложенное,
     Туда нельзя, нельзя сюда.
     Мне тратить мины не положено,
     Но я взрываюсь иногда.
     Мне надоело быть неискренним
     И ездить по полю в объезд,
     А заниматься только рысканьем
     Удобных безопасных мест.
     Мне надоело быть безбожником.
     Пора найти дорогу в Храм.
     Мне надоело быть заложником
     У страха с свинством пополам.
     Россия, где моё рождение,
     Где мои чувства и язык,
     Моё спасенье и мышление,
     Всё, что люблю, к чему привык.
     Россия, где мне аплодируют,
     Где мой отец и брат убит.
     Здесь мне подонки вслед скандируют
     Знакомое до боли: "жид!!!"
     И знаю, как стихотворение,
     Где есть смертельная строфа,
     Анкету, где, как преступление,
     Маячит пятая графа.
     Заполню я листочки серые,
     На всё, что спросят, дам ответ,
     Но, что люблю, во что я верую,
     Там нет таких вопросов, нет!
     Моя Россия, моя Родина,
     Тебе я не побочный сын.
     И пусть не всё мной поле пройдено,
     Я не боюсь смертельных мин.

• Интервью с Леонидом Бородиным на сайте "Видео-новости" (видео)
• Игорь Шевелёв: "Биография после смерти" (Рукопись последней книги Анатолия Приставкина «Король Монпасье Мармелажка Первый» издатели получили в середине июля — уже после смерти писателя. Роман, только что увидевший свет, — о том, как искушают русского интеллигента) в журнале "Новое время"
• Ольга Кучкина: "«Момент истины» Владимира Богомолова" в журнале "Нева", 2006 №1
• Евгений Евтушенко: "Каторжник-летописец. Варлам ШАЛАМОВ 1907, Вологда — 1982, Москва" (Из антологии Евгения Евтушенко «Десять веков русской поэзии») в "Новых известиях"
• Валерий Кузнецов: "Разведчик Александр Козлов полвека доказывал, что он не предатель" в газете "Ставропольская правда"

---