Крупнейший австрийский поэт ХХ века Теодор Крамер (1897-1958), чьё творчество было признано немецкоязычным миром ещё в 1920-е гг., стал известен в России лишь в 1970-е. После оккупации Австрии, благодаря помощи высоко ценившего Крамера Томаса Манна, в 1939 г. поэт сумел бежать в Англию, где и прожил до осени 1957 г. При жизни его творчество осталось на девяносто процентов не опубликованным; по сей день увидело свет немногим более двух тысяч стихотворений; вчетверо больше остаются не изданными. Стихи Т. Крамера переведены на десятки языков, в том числе и на русский.
  В России больше всего сделал для популяризации творчества поэта Евгений Витковский; его переводы в 1993 г. были удостоены премии австрийского министерства просвещения. Настоящее издание объединяет все переводы Е. Витковского, в том числе неопубликованные.
  (Аннотация издательства)

  Перед вами — захватывающая, по американским стандартам, история любви, страсти и страданий. Возможно, эта история была бы обычной для американского читателя. Но это не так, ибо автор этой книги — американка, которая пишет о России. Старой, допетровской России Ивана Грозного. Всё здесь сделано по-американски, может быть, за исключением хэппи энда, но это уже российский вариант. «Женщины царя» — это повесть о далёких днях нашей истории, правда, автор иногда не заботится об исторической правде и достоверности. Читатель может обнаружить неточные интерпретации, не соответствующие истине факты, а то и просто выдумку. Но ведь и в нашей отечественной исторической художественной литературе были писатели, которые тоже нередко пренебрегали историческими фактами («Кудеяр» Костомарова) в угоду занимательности. А то, что «Женщины царя» произведение занимательное, сомнений нет. И, может быть, верно было сказано на пресс-конференции по случаю подготовки книги к изданию, что нам любопытно взглянуть на свою жизнь и историю глазами чужеземца — будь то инопланетянин или американка. Ведь интересно, как они видят нас?
  (Аннотация издательства)

  Николай Макарович Олейников (1898-1937) — один из самых оригинальных и ярких представителей русского поэтического авангарда 1920-1930-х годов: тонкий лирик и пародист, поэт-сатирик, философ, своеобразный стилист, с именем которого связано целое художественное направление так называемого «абсурдизма» (Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий и др.). Погибший во времена сталинщины, он на десятилетия был исключён из истории литературы. Его произведения не издавались, большая их часть оставалась в рукописях и списках, сохранённых семьёй и друзьями поэта.
  (Аннотация издательства)

  Английский писатель Г. К. Честертон был не только популярным писателем, но и замечательным литературным критиком. Особенной его любовью пользовался Диккенс, которому он посвятил несколько работ. Самая интересная — та, что предлагается советскому читателю. Прекрасно написанная книга состоит из двенадцати глав, рассказывающих о Диккенсе и его эпохе, его жизни и творчестве, его блестящем даре воображения. Книга Честертона безусловно углубляет представление о писателе-гуманисте и подлинном демократе. Книга рекомендуется широкому кругу читателей.
  (Аннотация издательства)

  В нашей книге мы предлагаем читателю не только осмыслить указатель. Но, познакомившись с суждениями о Диккенсе самых разных мастеров зарубежной литературы от Бернарда Шоу и до Франца Кафки, с пьесой о Диккенсе Марджори Бич, с версиями окончания его «Тайны Эдвина Друда», с неиздававшимся ранее «Диккенсовским» циклом Сергея Михайловича Соловьёва, взглянуть непредвзято, раскованно, свободно на Диккенса. Постичь его гениальность, не видеть в нём «доброго дядюшку» английской литературы, но познакомиться с человеком, в душе которого кипели страсти, вглядеться в его портреты, увидеть, как быстро его лицо начало терять очарование молодости и как складки усталости, болезни, сомнений и отчаяния легли на его черты.
  Иллюстраторы Диккенса — английские и русские — это отдельная страница в диккенсиане. Вовсе не претендуя на представительный охват материала, мы всё же хотели познакомить читателя с именами и творениями его наиболее значительных иллюстраторов: Крукшенка, Физа, Брока, Милашевского, Фаворского, Кравченко и др.
  (Из предисловия Е. Гениевой)

  Эта книга впервые прямо и внятно отвечает на вопросы, которые каждый задаёт себе с юности. Так что такое любовь? Почему человек так часто несчастлив? Чего ради мы страдаем? И в чём же, наконец, смысл жизни? Книга написана нормальным человеческим языком, каким говорят люди между собой, – и в то же время это первая в русской культуре цельная философская система. «Кто мыслит глубоко и ясно – излагает просто» – вот кредо автора. Это обеспечило сочинению уже миллионный тираж за двадцать лет. Издание 43-е, впервые дополненное.
  (Аннотация издательства)

  Снова встречаются читатели с героями эпической саги, действие которой разворачивается в монархической России ХХ–XXI века, в которую поселил своих героев, людей и оборотней, автор. Но если в первом романе Павел Федорович Романов только еще взошёл на престол под именем Павла II, во втором, «Земля святого Витта», действие разворачивалось в таинственном уральском городе Киммерионе, в третьем, в «Чертоваре», главный герой варил из чертей мыло и клей для царя, то в нынешнем действие вернулось в Москву. Все 20 глав имеют заголовки с точными указаниями – когда и что происходит с 1 июня по 25 сентября 2011 года. Император Павел II, а вместе с ним наследник престола и вся верховная команда сбежали из Москвы в место, условно именуемое Кассандровой слободой: известно, что в Российской империи будет жарко и есть все шансы на свержение с престола. А к штурму Кремля и впрямь готовится наследник византийских императоров Константин Ласкарис: раз нельзя у турок отобрать Константинополь, второй Рим, он воцарится в третьем, деньги у него есть, он — крутой наркобарон. Однако у царя в Москве оставлены войска — оборотни. И всё бы хорошо. Воевали бы эти две армии, но шейх из центральной Азии намерен превратить Русь в халифат ар-Русия, объяснить стране, что она должна принять ислам. И все вступают в битву, и каждый получает то, чего заслужил, хотя это и не совсем то, чего он хотел.
  (Аннотация издательства)

  За свой дебютный роман («Бывший сын», 2014) Саша Филипенко год назад получил «Русскую премию». С первой попытки — диплом первой степени в номинации «Крупная проза». Ну и как после этого садиться за следующую книгу? Тем более, что героя «Бывшего сына», что всех подкупало, автор явно «строил из себя», своей биографии, своих юношеских впечатлений и чувств. Хватит ли ему собственной жизни на следующего героя, не случится ли самоповтора? Повтора не случилось. Зато опять родился яркий, парадоксальный, необычный и остро современный персонаж — профессиональный телевизионный юморист, придумывающий шутки для телеведущих. Дело это непростое. Особенно если сегодня днём тебя уволили, с женой ты только что развёлся, а утром от тебя сбежал кот...
  (Аннотация издательства)

  Семён Резник — один из ведущих прозаиков и публицистов русского зарубежья. Его перу принадлежат научно-художественные биографии, историко-публицистические произведения, многочисленные эссе, очерки и статьи, публиковавшиеся в русскоязычной и англоязычной периодике США, Европы. Израиля, России и выходившие отдельными книгами. Особое место в его творчестве занимает историческая судьба евреев и их гонителей. Большой резонанс вызвала его историко-публицистическая книга «Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына» (М.: Изд-во «Захаров». 2005).
  В данный том вошли два исторических романа: «Хаим-да-Марья» и «Кровавая карусель». Первый из них в России выходит впервые, второй был опубликован в Москве в издательстве «ПИК» 15 лет назад, молниеносно разошёлся и стал библиографической редкостью.
  Хотя оба произведения были написаны 25-30 лет назад и повествуют о событиях, происходивших на 100-150 лет раньше, они сегодня звучат ещё более остро и злободневно.
  (Аннотация издательства)

  Автор даёт краткий очерк жизни и анализирует учение крупнейшего древнегреческого философа Сократа.
  Раскрывается вклад Сократа в становление диалектического метода, рассматриваются его этические воззрения. Показано огромное значение философии Сократа для дальнейшего развития античной философии.
  (Аннотация издательства)

  Артур Таболов, автор романов «Водяра» и «Кэш», всегда пишет о том, что хорошо знает — о российском бизнесе. Его романы напоминают детективы. Но ему нет нужды встраивать в них детективную составляющую, потому что бизнес в России полон такими крутыми поворотами сюжета, до каких ни один беллетрист не додумается. Чтобы писать такие книги, нужно обладать непростым опытом прожитой жизни. У Артура Таболова такой опыт есть. Еще на заре перестройки он занимался строительным и водочным бизнесом в Северной Осетии, сегодня он владелец многопрофильного холдинга в Москве.
  Он знает о чём пишет.
  (Аннотация издательства)

  Линогравюры и рисунки художника В. Б. Зелинского, воспроизведённые в альбоме, представляют собой образное прочтение произведений Н. В. Гоголя. Художник заставляет зрителя по-новому ощутить и понять ироническую улыбку и сатирический пафос Гоголя. Образ Гоголя как бы сопровождает своих героев: рядом с композициями на темы «Петербургских повестей», «Ревизора», «Мёртвых душ» — портрет создателя этих произведений. Вступительная статья к альбому знакомит с творчеством художника. В альбоме около 40 тоновых репродукций.
  Книга рассчитана на широкий круг читателей.
  (Аннотация издательства)

  В издание включены краткие биобиблиографические статьи, посвящённые творчеству прозаиков, поэтов, драматургов США — наиболее крупных представителей американской словесности за трёхсотлетнюю историю её развития — от колониальных времён до середины 80-х годов XX века.
  Издание предназначено для студентов, аспирантов, научных сотрудников-филологов и всех тех, кто интересуется историей зарубежной литературы.
  (Аннотация издательства)

  Роман «Самовар» — пожалуй, самая резкая и шокирующая из всех книг М. Веллера. Дикая фантазия неотделима от жуткой правды: тайный госпиталь, укрытый в лесах, где вершатся судьбы мира и нарушаются все мыслимые законы.
  (Аннотация издательства)

  Египетская царица Нефертити, жившая почти три с половиной тысячелетия назад, стала одним из идеальных воплощений женской красоты. В романе французской писательницы Николь Видаль она предстаёт перед читателем не только образцом женственности, но и умной, решительной властительницей, верной сподвижницей своего мужа, фараона Аменхотепа IV, вошедшего в Историю под именем Эхнатон. Хотя великая власть и погубила в конце концов великое счастье Нефертити, но без её короткой и яркой жизни вся бескрайняя история Египта может показаться лишь тусклой пустыней, лишённой чудесных оазисов.
  (Аннотация издательства)

  Роман Веры Василевской является первым художественным жизнеописанием Тутанхамона — юного египетского фараона XVIII династии, правившего в 1333-1323 гг. до н. э. Исторические сведения о нём скудны, но достоверно известно, что за краткий период царствования он сумел полностью восстановить былую славу и могущество своей страны, разрушенные его предшественником, фараоном-еретиком Эхнатоном. Написанный ярким и образным языком, передающим стилистические особенности дошедших до нас памятников древнеегипетской литературы, роман, безусловно, вызовет интерес всех любителей исторической беллетристики.
  (Аннотация издательства)

  Маламуд — даровитый, острый художник, временами он поднимается до высоких озарений. Школа? Маламуд нередко похож на нашего Чехова, временами — на Бабеля, но более всего — на самого себя. Советский читатель с интересом ознакомится с его яркой писательской индивидуальностью.
  (Из предисловия Юрия Нагибина)

  Молодой герой умирает «безгрешным» перед обществом, он сам по себе, он ещё не наделал неизбежных житейских ошибок, и людям нечего спросить с его короткой жизни. Это — «Прямая линия».
  «Стол, покрытый сукном» — это те несколько дней, когда зрелый, состоявшийся мужчина обязан ответить за свою достаточно прожитую жизнь. Спрос с него будет нелёгким. За «столом спроса» будут сидеть люди, которые по-своему видят его поступки, его страсти и страхи — его колебания и его жизненный итог.
  Читатель имеет возможность «прожить» как одну предложенную жизнь, так и другую. Может сравнивать и может предпочитать. Тем самым означить некий мысленный экзистенциальный выбор.
  В книгу мэтра отечественной прозы вошла раритетная дебютная повесть «Прямая линия» и повесть «Стол, покрытый сукном и с графином посередине», за которую писатель был удостоен премии Букер.
  (Аннотация издательства)

  Молодой герой умирает «безгрешным» перед обществом, он сам по себе, он ещё не наделал неизбежных житейских ошибок, и людям нечего спросить с его короткой жизни. Это — «Прямая линия».
  «Стол, покрытый сукном» — это те несколько дней, когда зрелый, состоявшийся мужчина обязан ответить за свою достаточно прожитую жизнь. Спрос с него будет нелёгким. За «столом спроса» будут сидеть люди, которые по-своему видят его поступки, его страсти и страхи — его колебания и его жизненный итог.
  Читатель имеет возможность «прожить» как одну предложенную жизнь, так и другую. Может сравнивать и может предпочитать. Тем самым означить некий мысленный экзистенциальный выбор.
  В книгу мэтра отечественной прозы вошла раритетная дебютная повесть «Прямая линия» и повесть «Стол, покрытый сукном и с графином посередине», за которую писатель был удостоен премии Букер.
  (Аннотация издательства)

  Не так уж часто русский читатель получает доступ сразу к целому историческому срезу литературы на европейском языке, ранее у нас совершенно неизвестной. Но сейчас это так.
  Само существование этой поэзии, да и всей светской литературы на шотландском гэльском языке у нас до недавнего времени не учитывалось. Как объявил больной синдромом Жиля де ла Туретта доктор Джонсон, что никакой литературы на шотландском неанглийском языке нет, так все и поверили. И аргумент привёл убойной силы: Джеймс Макферсон, автор «Песен Оссиана» прижил пятерых детей от разных женщин, а женат никогда не был, какая может быть поэзия, какая литература? А ещё – даже в тех справочниках, где шотландский признаётся всё-таки не совсем мёртвым языком, непременно будет добавлено, что язык этот сохранился лишь в самых труднодоступных уголках страны и говорят на нём преимущественно пожилые люди. Правда, «преимущественно пожилыми» называли тех, кто говорил на этом языке в Шотландии, ещё во времена короля Якова IV. Иначе говоря, пять столетий тому назад, и именно тогда, в «книге настоятеля острова Лисмор», были зафиксированы первые образцы поэзии на шотландском гэльском языке, уже почти вовсе отделившимся от ирландского...
  (Из предисловия Евгения Витковского)